Тяжело быть самому, и трудно быть собой...
Вроде бы куча народу вокруг, толкается, сопит, кричит, говорит, шепчет, трахается лишь бы трахаться, пытается компенсировать бессмысленность своей жизни людьми и вещами... Вроде бы и дел полно, тех, которые всегда нужно делать «на будущее» или «в последнюю минуту», и перед глазами постоянно что-то мелькает какими-то ирреальными очертаниями мира, больше похожего на скринсэйвер для твоих наполненных печалью глаз...
И почему же возникает чувство, что ты как будто в вакууме, очерчивающем твоё одиночество невидимым пузырём, сквозь который пробиться невероятно трудно? Ты всегда один на один с собой, где бы и с кем бы ты не находился. Кто-то не хочет продираться через невидимую плёнку пузыря твоего одиночества сам, других не пускаешь уже ты. Вот так и идёшь по просторам своей жизни в скафандре, снять который уже нет ни сил, ни желания, ни видимой необходимости. На поверхности пузыря мелькают картинки — твоя жизнь в мире, который снаружи пузыря, картинки, посредством которых происходит твоё с окружающими общение. Но ты всё равно сам по себе, одиноко сидящая внутри пузыря душа...
Один на один с собой, мыслями, чувствами, таким близким, но в то же время далёким миром.
Вспоминаешь, что сначала одиночество, может быть, было вынужденным, поскольку никто не хотел быть тебе другом, отделываясь общением ни о чём и вполне закономерными для знакомых отношениями. И глядя на всё и всех, кто тебя окружает днём, уже совершенно по-другому начинаешь относиться к вечернему уединению - времени, когда ты можешь снять с себя придуманные для покорения других маски, алгоритмы общения, усталость проведённого бесцельно ещё одного дня... Маски — это форма поверхности пузыря. Меняется форма пузыря, но не меняется факт его существования, без масок для всех других ты остаёшься тогда, когда оказываешься наедине сам с собой. Но даже тогда на тебе остаются маски — маски для самого себя...
Но, несмотря на все ухищрения твоих масок, всё же возникают вопросы. Ты спрашиваешь себя, почему ты не такой как все и почему рядом нет никого, такого же, как ты? С печалью в глазах, с осколками неба, с умением быть собою, желанием слушать и умением слышать, с возможностью чувствовать!
Вечерами приходит смелость, смелость для осознания того, что ты не такой, как окружающие. Вечерами приходит понимание того, что глупо пытаться кроить манеру своего общения. Вечерами появляется мужество всё-таки признаться себе в том, что глупо равняться на придуманные кем-то эталоны, глупо из последних сил тянуться за чем-то (или кем-то), получив которое неизбежно поймёшь, что тебе это было совсем не нужно, вспомнишь о том, что о ненужности этого приобретения ты знал с самого начала, а все усилия на обретение были продиктованы желаниями быть таким же и быть не хуже...
Вечерами приходят столь усиленно подавляемые на протяжении дня сомнения. Сомнения в том, настолько ли ты был таким, каким ты хотел бы для них быть, настолько ли ты уверенно не обращал внимания на то, что ты не такой человек как они и сомнения в том, а нужно ли это было вообще.
Ты отвечаешь на все эти вопросы, и правда горька. Но почему же ты всё-таки уверен в том, что завтрашний восход начнёт точно такой же день, как и вчера? Почему ты знаешь, что утром все твои мысли будут казаться тебе лишь последствиями обычной вечерней усталости? Откуда у тебя каждое утро появляются силы на то, чтобы БЫТЬ НЕ СОБОЙ?! Откуда, если ты всё время помнишь о том, что не существует абсолютно правильных решений, равно как и не существует половинчатого выбора.
И ты остаёшься один. Один, несмотря на постоянное качественное улучшение твоей маски, несмотря на столь правдоподобную для других реалистичность активной и наполненной событиями и радостями жизни. Ты строил эту видимость для других, больше пытаясь убедить себя в том, что именно она реальна. Ты больше всех старался поверить в то, что мелькающие на поверхности пузыря картинки и есть единственно возможная реальность, просто пока ещё не достижимая...
Только сейчас ты понимаешь, что ты повзрослел. Понимаешь тогда, когда вдруг оглядываешься на некоторые отрывки своей жизни и осознаёшь, что ты сейчас — это результат вполне логичного и эволюционного развития тебя в прошлом. И теперь, вспоминая некоторые эпизоды своего детства, ты понимаешь, что даже тогда ты был не таким, как все.
Ты понимаешь, что даже тогда ты был один, просто не задумывался об этом, да и разница со стороны была видна намного меньше, а изнутри как-то отодвигалась на второй план событиями, приключениями, играми и красками, которыми так полно детство.
Потом ты вспоминаешь, что и в школе ты был сам по себе. Даже тогда, когда вовсю «тусил» и «кентовался» со своими якобы друзьями в попытках не быть одиночкой. Может быть, твоё желание быть таким как все произростает именно из школьного детства? Из желания не выделяться, подкреплённого страхом быть оплёванным и осмеянным. Из того самого класса, где тебя считали белой вороной, динозавром, «средневековым» и никуда и ни с кем не продвинутым... Единственное, что изменилось с тех пор, так это то, что теперь ты сам считаешь себя таковым, даже если никто не говорит тебе это.
Проходит время... И вот ты повзрослел, стал более эрудированным, «компанейским»... Твои маски стали красочнее и реалистичнее, а ты-настоящий ещё глубже и яростнее зарылся в тёмные уголки своей души. Вокруг тебя движение и суета, пополняется круг твоих знакомых, уже давно определён состав твоих «друзей», ещё не успели появиться враги. Может быть, ты даже в чём-то душа компании, поскольку ты всегда эрудированнее, тоньше и умнее их, и ты очень хорошо умеешь говорить вовремя то, что они ожидают и хотят от тебя услышать.
Ты смеёшься, когда надо смеяться, изображаешь участие и внимание тогда, когда этого требует ситуация. Ты создаёшь ситуации, ты влияешь на ситуации, меняя эпизоды, но не в силах изменить сценарий. Всё что ты можешь — это наблюдать за всем происходящим, отгородившись от любопытства окружающих своими полиморфными масками.
Ты сам практически ничего уже не изображаешь, это делают натянутые тобою с утра выражения глаз, лица, улыбки, которые делают всё сами, без твоего участия. Всё что тебе остаётся — это смотреть на весь этот спектакль со стороны, желая побыстрее закончить эти тараканьи бега и удалиться домой, чтобы там ещё раз корить себя за бесцельно проведённый у такого «телевизора» день. Всё с той же печалью в глазах, которая так же, как и раньше, занозой сидит в океанах твоей души.
Иногда ты даже вырываешься из этих пут. Ты пропадаешь для своих знакомых, ты исчезаешь из поля зрения своих «друзей», ты бросаешь всех своих «компромиссных» партнёров, наличие которых было обусловлено только страхом оставаться самому, страхом в глазах окружающих выглядеть неудачником и замкнутым в себе бирюком... И снова уходишь в себя.
Всё это — попытка выключить мелькающие на плёнке пузыря твоего одиночества картинки, такие надоевшие и однообразные. Ты знаешь, что если ты не выключишь эти картинки, то уже никогда не попытаешься разорвать плёнку своего одиночества, которое въелось в тебя, которое уже вот-вот начнёт разъедать твою душу. Ты не разорвёшь эту плёнку, потому что тебе будет интересно смотреть за сменой этих картинок, тебе интересно, что будет дальше.
Ты понимаешь, что не стоит размениваться на мелочи, раздаривая себя тем, кто этого не оценит, тем, кому это совсем и не нужно. Не нужно, поскольку в погоне за компромиссами можно пропустить главное. И пусть тебе тяжело лишиться круга своего общения, но вместе с тем у тебя появляется какое-то неведанное доселе чувство лёгкости и свободы. Как будто жизнь началась заново, а все, что было, осталось в прошлом. Ты помнишь, но прошлое уже стало прошлым, освободив место для нового настоящего. Теперь тебе не нужно притворяться, а те, кто был только видимостью твоих друзей или партнёров... Они помогли тебе понять, кого бы ты хотел видеть рядом.
Осталось только найти себе Друзей, которые будут воспринимать тебя таким, какой ты есть, для которых не придётся быть кем-то, с которыми вязать разговор будет просто и интересно. Нужно найти людей, которые будут понимать тебя с полуслова, тех, кто так же, как и ты, чувствует себя одиноким и отверженным, не таким как все. Нужно найти тех, кто живёт душой, а не телом, тех, кого так же, как и тебя достала орально-анально-генитальная пропаганда, которая льётся из помойного телевизионного ящика. Обрести людей, с высью неба в глазах. Таких людей немного. Может потому они так дороги друг другу и небу?
Тяжело быть самому, и трудно быть собой... Но это возможно. Стоит просто обрести себя и обрести тех, кто сможет выслушать тогда, когда все мосты сожжены, решения приняты, когда уходит надежда и вера, когда печаль твоих глаз льётся солёными каплями, когда впереди лишь непредсказуемая неопределённость. Найти тех, кто будет частью тебя и продолжением тебя, тех, кто укутает и улыбнётся в бурю и разделит радость в штиль. Поверьте, такие люди есть. И они порою ходят рядом. Нам просто нужно найти друг друга, просто увидеть в толпе. Увидеть, для того, чтобы больше никогда не быть одиноким.